/pub/

10.11.2017

Налоги: кража денег у населения или общественное достояние?

Профессор Центрального Европейского университета в Будапеште Филипп Гофф.

Задавая вопрос, является ли налогообложение кражей, важно различать два вида «кражи»: юридический и моральный. В Северной Америке XVIII века можно было «владеть» рабом в правовом смысле как собственностью. Если кто-то лишил меня моего раба, чтобы освободить его, то это было «кражей» в юридическом смысле. Но, конечно, законы, лежащие в основе рабства, были морально отвратительны, и, следовательно, немногие сегодня сочтут освобождение раба «кражей». И, наоборот, мы можем иметь случаи моральных краж, которые по закону не будут так называться. Законы нацистской Германии позволили властям захватить имущество евреев, которые были депортированы, хотя, строго говоря, юридически такие действия не составляли «кражу», они были кражами в моральном смысле.

И поэтому, когда мы спрашиваем себя, является ли налогообложение кражей, мы должны определить, о моральном или правовом смысле мы говорим. Если бы мы хотели сказать, что налог – это кража в правовом смысле, тогда мы должны утверждать, что у людей есть законные требования к их доналоговым доходам, и, следовательно, правительство совершает юридическую кражу, когда оно берет доналоговый доход своих граждан. Это можно быстро опровергнуть. Ясно, что, если миссис Джонс юридически обязана платить определенную сумму налога на свой доход, то она не имеет законного права на сохранение всех своих доналоговых доходов. Отсюда следует вывод, что государство не совершает правовой кражи, когда обеспечивает уплату этого налога.

Более интересный вопрос: совершает ли государство моральную кражу, когда берет налоги? Ответ на него зависит от того, имеют ли граждане моральное право на свой доход.

Ваш доход до вычета налогов – это деньги, которые вы получаете на рынке труда. Почему вы думаете, что у вас могут быть моральные требования к этим деньгам? Вы можете ответить, что заслуживаете их: вы много трудились и проделали хорошую работу и, следовательно, вы заслуживаете весь доход как вознаграждение за свой труд. Если это так, то, получается, государство отнимает ваши честно заслуженные деньги.

Но это недостаточно правдоподобно, ведь это значило бы, что рынок распределяет людям именно то, что они заслуживают за ту работу, которую выполняют. Но никто не считает, что топ-менеджер заслуживает во много раз больше, чем ученый, работающий над лекарством от рака, и мало кто задумывается, что текущие зарплаты в компаниях отражают именно это. Возможно, вы очень много работаете и вносите важный вклад. Но тогда большинство людей явно не вознаграждается пропорционально их вкладу.

Если у нас есть моральные требования к доходу, то это происходит не потому, что мы этого заслуживаем, а потому, что имеем на это право. В чем разница? То, что вы заслуживаете, – это то, что вы должны иметь в результате тяжелой работы или социального вклада; а то, на что вы имеете право, – результат ваших прав собственности. Либертарианцы считают, что у каждого человека есть права на естественную собственность, которые правительству было бы аморально нарушать. По словам правых либертарианцев, таких как Роберт Нозик и Мюррей Ротбард, налогообложение морально ошибочно не потому, что государство берет то, чего заслуживают люди, а потому, что оно берет то, на что люди имеют право.

Следовательно, если налоги – это кража, то она напрямую связана с правами людей на имущество. Но есть ли у нас эти права? И даже если есть, действительно ли они нарушаются? Прежде чем искать ответы, нужно тщательнее подумать о природе собственности и ее сущности.

Французский анархист Пьер-Жозеф Прудон заявил в 1840 году, что все имущество у кого-то украдено. Но даже среди тех, кто согласен с легитимностью права на собственность, есть разные мнения относительно того, что именно оно из себя представляет. Либертарианцы считают, что право собственности естественно как базовое и природное. Другие полагают, что права собственности – это просто юридические, социальные конструкции, которые создаются людьми и могут быть изменены в соответствии с человеческими целями. Мы можем назвать последнее мнение «социальным конструктивизмом» о собственности. (Обратите внимание, что здесь основное внимание уделяется социальному конструктивизму в отношении собственности, мы не рассматриваем более общее положение, согласно которому мораль в целом является социальной конструкцией.).

Чтобы увидеть разницу, спросите себя: «Что на первом месте: сама собственность или право собственности?» Для социального конструктивиста право собственности не является естественным, священным, которое существует независимо от конвенций, созданных человеком, и юридических практик. Скорее, мы создаем права собственности, создавая юридические институты для того, чтобы люди обладали определенными законными правами в материальном мире. Для либертарианцев, напротив, факты об имуществе существуют независимо от законов и конвенций человека, и действительно человеческие законы и конвенции должны формироваться как отражение естественного права на собственность.

Это различие имеет решающее значение для нашего вопроса. Предположим, мы признаем социал-конструктивистское мнение о том, что права собственности созданы человеком. Теперь мы задаем вопрос: «Есть ли у меня моральные притязания на весь мой доход до уплаты налогов?» Мы не можем утверждать, что я имею право на свой доход до налогообложения на основании моих естественных прав на собственность, поскольку нет такой вещи, как «естественные» права собственности (в соответствии с социально-конструктивистской позицией, которую мы сейчас рассматриваем). Итак, если у меня есть моральные требования по поводу всего доналогового дохода, это должно быть потому, что это именно то количество денег, которое я заслуживаю за свою тяжелую работу и социальный вклад. Потому что в целом рынок доставляет каждому человеку то, что он заслуживает. Но мы уже опровергли это утверждение. Значит, без убеждения в природных правах собственности, существующих независимо от законов и конвенций человека, нет никакого способа понять идею о том, что освобождение рынка по своей сути справедливо. Следовательно, не имеет смысла думать о том, что доход принадлежит кому-либо по праву.

Перевод: Ирина Федорова